Иван Шишкин (1832–1898), Федор Васильев (1850–1873), Ольга Лагода (1850–1881) – талантливые мастера кисти второй половины ХIХ века. Жизненные и творческие коллизии соединили судьбы этих людей, к сожалению, лишь на короткое мгновение — ярким, молодым Федору Васильеву и Ольге Лагоде судьба отпустила до обидного мало времени. Мы всматриваемся в старые полотна и в каждом из них видим те особенные черты, которые сохранили имена художников в истории. Пермская галерея, к огромной радости, хранит произведения всех этих авторов.
Иван Иванович Шишкин, родившийся в Прикамской Елабуге, заслужил в ХIХ веке безоговорочный авторитет в пейзажной живописи. Влюбленный в искусство с раннего детства, он преданно служил ему всю жизнь. В Пермской галерее хранятся живописные произведения пейзажного гения, виртуозные рисунки графитным карандашом, гравюры — богатейшее собрание, на материалах которого выстраивается рассказ об этапах жизни и творчества мастера.
Ранний – 1858 года – этюд «Сосна на Валааме» написан еще в годы учебы в Академии. Летняя студенческая поездка на остров монахов и скитов поразила воображение. «Там природа такая разнообразная, дикая и следственно трудная…», – писал Иван в письме родителям. Художники нередко ночевали в глухом лесу, неоконченные этюды домой не уносили, а просто прятали в расщелинах скал, на дальние острова выезжали на лодке. Природа Валаама усиливала романтические настроения, влюбляла в себя молодого художника. Валаам стал с этого времени для Шишкина одним из любимейших мест, куда он возвращался снова и снова, часто уже со своими учениками.
В центре небольшого полотна на фоне светлого северного неба прорисована изящным силуэтом раскидистая сосна. Художник вносит в картину элемент загадки и таинственности – покосившийся деревянный крест, прислоненный к дереву, и это дает возможность зрителю самостоятельно «додумать» историю этого места. Начинающий мастер «вводит» зрителя в пейзаж, отчетливо тяготеет к созданию именно сюжетного, романтического произведения, при этом остается предельно верен натуре. В работе еще используются приемы академической школы, по цвету картина жестковата, краски положены на холст локально, без переходов, не чувствуется воздушной среды, но рука будущего мастера в работе совершенно очевидна. Этюд «Сосна на Валааме» был высоко оценен академическим советом, автор получил за него и еще за несколько работ серебряную медаль Первого достоинства. Начинающий мастер был еще только в начале пути, а впереди его ждал долгий, упорный труд и решение все новых художественных задач. Не сразу, но постепенно у Шишкина сложилось понимание того, что величественное может быть внешне простым. Борясь против приукрашивания природы, художник много работал на натуре «…когда он перед натурой, то точно в своей стихии, тут он и смел и ловок, не задумывается», – писал Крамской. В пермском собрании хранится большое количество этюдов мастера, без которых невозможно представить художественный метод великого пейзажиста.
Одной из важных черт личности Иван Ивановича было желание и умение передавать свой опыт ученикам – кто, как не он, мог способствовать развитию русской пейзажной живописи? В своих учениках мастер ценил их индивидуальность, никогда не требовал слепого подражания своему методу, поддерживал в творческих поисках. Ученики любили Шишкина, обращались за советом, «заражались» от учителя трепетным отношением к природе.
Уже в конце 1860-х у Шишкина появляется первый ученик – Федор Васильев. Молодой художник обратил на себя внимание мастера в 1866 году, когда еще учился в рисовальной школе Общества поощрения художеств. С этого времени начались регулярные занятия с талантливым юношей. Все лето 1867-го они провели вместе на острове Валаам. По возвращении в Петербург семнадцатилетний художник уже смог выставить в Обществе поощрения свои работы, ознаменовавшие приход в русскую живопись пейзажиста-лирика. Бережное отношение к натуре и богатство палитры, уникальное восприятие цвета сделали его картины событием в российской художественной жизни.
Летом следующего, 1868 года Шишкин занимается с юным дарованием уже в деревне Константиновка под Петербургом, где жила семья Васильевых. Осенью того же года Шишкин женится на старшей сестре своего ученика – Евгении Васильевой. Два великих русских пейзажиста становятся родственниками, и влияние старшего по годам и опыту мастера на молодого талантливого юношу трудно переоценить. Иван Крамской, уже после безвременной смерти Федора Васильева, писал: «…он не был учеником Академии, и не ей обязан своим развитием, а Шишкину. Именно Шишкин дал Васильеву прочный фундамент, на котором расцвело его дарование». Отношения между учителем и учеником были поистине родственными, и влияние такого выдающегося знатока, каким был Шишкин, раскрыло Васильеву глаза на красоту самых обыкновенных вещей: цветка, дерева – простой и величавой в этой простоте природы. Все эти навыки, обогащенные врожденной остротой восприятия цвета, в которой, несмотря на молодость, ему на тот момент практически не было равных, приводили к созданию пейзажных шедевров.
Последние два года жизни молодой художник провел в Крыму, надеясь вылечиться от открывшегося у него, как оказалось, семейного, заболевания – туберкулеза. Именно к этому периоду относится работа, представленная в экспозиции Пермской галереи. Глаз живописца воспринимает оттенки и тончайшие переходы цвета. Васильев пишет влажный, серый зимний день в Крыму, туманное небо, воздух и свет. Картину «Зима в Крыму» купил в свою коллекцию Павел Третьяков с посмертной выставки художника, а в 1931 году она была передана в Пермскую галерею и девяносто лет находится в ее постоянной экспозиции. Федора Васильева, «талантливого юноши», как называл его Крамской, не стало в октябре 1873, ему было всего 23 года, и это было большим потрясением не только для семьи, но и для всего русского искусства. А менее чем через полгода от туберкулеза умирает старшая сестра Федора — Евгения, жена Ивана Ивановича Шишкина. Трагические события, как волна накрывают мастера с головой, он почти совсем отходит от живописи. Начинались трудные времена. «Белый свет померк, все, как в черно-белой гравюре, лишилось цвета. Вернула к жизни родная Елабуга»,– вспоминал он позже.
Картины «Пихтовый лес на реке Каме» (1877) и «Сосновый лес с рекой вдали» (1878) из пермской коллекции, созданные в этот трудный период, вдохновлены видами близ Елабуги. Пейзажи написаны почти «портретно», эпически размашисто — это одно из многочисленных обращений художника к видам родных мест. Вятские дремучие леса, вековые сосны, красавица Кама как символы родной природы появлялись в картинах мастера с завидным постоянством, они манили к себе Шишкина на протяжении всей жизни, помогали пережить трудные времена.
Важным, спасительным для мастера делом стало и общение с молодежью, преподавание, которому художник отдался со всей страстью. У Шишкина уже был авторитет в этой области, и он одним из первых откликнулся на призыв готовить художественную смену. Иван Николаевич Крамской, радевший за дело воспитания художественной молодежи, за создание школ, курсов, мастерских, в числе лучших педагогов называл Шишкина. В письме к Павлу Третьякову он писал: «Возьмите Шишкина. Это ли не учитель?.. Я утверждаю, что Шишкин — чудесный учитель. Он способен забрать 5-6 штук молодежи, и уехать с ними в деревню, и ходить на этюды, то есть работать с ними вместе…»
В группе молодых художников, занимавшихся под руководством Шишкина, особенно выделялась своими способностями Ольга Антоновна Лагода. Она происходила из интеллигентной семьи, ее отец был дружен с Тарасом Григорьевичем Шевченко, в доме собирались представители художественной интеллигенции. Ольга принадлежала сформировавшемуся в России после реформы 1861 года (отмена крепостного права) поколению женщин, активно стремившихся к образованию и общественно полезной деятельности.
Ольга Антоновна была в числе первых тридцати учениц, принятых в Академию художеств в 1877 году, ее соученицей была племянница великого ученого-химика Дмитрия Менделеева. Предположительно, знакомство Ольги Лагоды и Ивана Шишкина произошло именно на «средах» у Менделеева. Жена Дмитрия Менделеева в своих мемуарах вспоминала, что художники очень любили эти вечерние собрания на квартире великого ученого: «Здесь горячо спорили, товарищески беседовали, обменивались мыслями и мнениями. Здесь узнавались все новости из мира искусства». Шишкин оценил незаурядное дарование девушки и стал индивидуально с ней заниматься. Вскоре поняв, как много могут дать занятия с таким крупным мастером, Ольга оставила занятия в Академии, где числилась вольноприходящей ученицей. Летом 1878 года начинающая художница примкнула к кружку молодежи, которая работала с Шишкиным на этюдах на станции Сиверская. Молодые художники работали увлеченно, но Ольга Лагода в своих успехах опережала всех. У девушки после упорных зимних занятий, по выражению Шишкина, появилась «музыка карандаша», которую художник особо ценил и считал обязательной для превращения молодого живописца в зрелого мастера. Шишкин помог Лагоде не только овладеть профессиональными навыками, но и найти себя в искусстве, определить тему, которая была ей близка и в которой она в короткое время достигла больших успехов. В 1881 году в «Художественном журнале» писали о работах Ольги Антоновны: «Жанр этот можно назвать пейзажем цветов и растений. Цветы и растения, так же как лес для Шишкина, служили главным мотивом, главной задачей художницы».
В Пермской галерее бережно сохраняется живописное произведение и рисунок Ольги Лагоды. Картина «Заросль» 1880 – натурно точная, и в тоже время лиричная, как и все ее работы, овеяна поэтическим чувством, полна задушевной прелести, и при этом до иллюзии верно передает характер растительных форм. Так рисовать растения могли немногие — не впадая в сухой «гербаризм», а искренне восхищаясь каждой травинкой. Художественный критик Стасов тепло отзывался об Ольге Антоновне в обзорной статье по искусству для сборника «ХIХ век»: «…еще будучи ученицей знаменитого пейзажиста Шишкина, выказала большое и грациозное дарование; ее картины обещали в ней замечательную пейзажистку…» Шишкин был горд и счастлив за успехи молодой художницы, начавшей выставляться на передвижных выставках, где работы ее высоко оценивала критика. К профессиональной гордости присоединялось ощущение огромного счастья – в 1880 талантливая ученица стала его женой, спутницей жизни. Казалось, что гармония личного и творческого, о которой может только мечтать художник, достигнута, и теперь с молодой женой-единомышленницей жизнь заиграет новыми красками. Но счастье оказалось слишком непродолжительным. Через год, в 1881 году молодая женщина умирает, оставив на руках художника новорожденную дочь Ксению. Шишкин впал в отчаяние. Одному из своих друзей он пишет в письме: «если бы ты знал ближе, что это был за человек – женщина, мать и вместе с тем талантливая художница, друг и товарищ. Потеряв такого драгоценного человека, я, как не борюсь, как не мужаюсь, но тоска и обида судьбы гнетет и давит меня. Боже, если бы ты видел ее альбомы, рисунки, этюды, начатые картины, то бы пришел в неописуемый восторг. Сердце замирает от боли…»
Преодолевая отчаяние и тоску, мастер с огромным упорством продолжал трудиться, решать задачи все большей и большей сложности. В коллекции Пермской галереи обращает на себя внимание миниатюрный пейзаж «Золотая осень» 1888 года, он относится к периоду, когда художника волновали проблемы пленэра, освещения, передачи солнечного света. Золото осенней листвы отражается в зеркале воды, свет ложится на дальние деревья и делает золото листвы еще более ярким. В этом полотне лирическая грусть, гамма элегических переживаний, но совершенно нет уныния и тоски. Пейзаж-настроение, удивительно, но это Шишкин! Картина была приобретена с передвижной выставки московским коллекционером Иваном Цветковым для своей галереи, а в 1926 году, девяносто пять лет назад, передана в Пермскую галерею из Государственного музейного фонда.
На одном из своих рисунков еще в молодости Шишкин как-то сделал надпись: «Художник и ученый совершенствуются до конца своих дней», и это с полным правом можно назвать одним из жизненных кредо Мастера. Без мольберта, кисти в руках, без новых тем он себя не мыслил.
Шишкин продолжал свой путь от успеха к успеху, и к началу 1890-х достиг зенита своей славы. Несмотря на тяжелые события личной жизни, мастер по-прежнему был расположен к людям, не завидовал чужому успеху, всегда был готов поддержать и дать дельный совет. Искренне любя большую и малую Родину, природу и искусство, своих близких и учеников, размышляя о природе пейзажа, Шишкин писал: «Пейзажист – истинный художник, он чувствует глубже, чище. Природа всегда нова… и всегда готова дарить неистощимым запасом своих даров, что мы называем жизнь. Что может быть лучше природы…» И неудивительно, что даже до обидного краткие семейные истории великого мастера были написаны жизнью на фоне пейзажа.
