За годы своего вдохновенного служения искусству они создали множество произведений в разных видах изобразительного творчества: живописи, графике, скульптуре, книжной иллюстрации. В театральных кругах их чтут как основателей советского кукольного и теневого театров, где они были и режиссерами, и художниками, и мастерами-кукольниками, и незаурядными актерами. Все, чего бы ни касались руки этих удивительных творцов, покоряло свежестью, изобретательностью и новизной. У Нины Яковлевны был и литературный дар. Она оставила нам богатое наследие: воспоминания о близких ей художниках, своих родственниках, книгу об искусстве кукольника, автобиографические записки. Пермской галерее посчастливилось в 1970-х годах приобрести у наследников Ефимовых в свое собрание произведения, ярко представляющие их индивидуальности и позволяющие пунктиром наметить историю творческой семьи на фоне эпохи перемен.
Неординарная, с разносторонними интересами большая семья, в которой родилась и выросла Нина Симонович, сформировала ее характер, взгляды на искусство и мир в целом. Особенную, судьбоносную роль в жизни девочки сыграл двоюродный брат — художник Валентин Серов. С шестилетнего возраста, после смерти своего отца, композитора Александра Серова, Валентин практически постоянно жил в семье своей тети, сестры матери — Аделаиды Симонович. Близкие отношения в семье Симонович-Серовых были глубокими и полноценными, ее члены не теряли связей друг с другом на протяжении всей жизни.
Своих родных Валентин Серов изображал не единожды. В собрании Третьяковской галереи хранятся портреты сестер Нины, один из них — «Девушка, освещенная солнцем», на котором изображена ее старшая сестра Маша. В Пермском же собрании с 1946 года хранится «Портрет композитора Александра Николаевича Серова» (1889), дяди Нины Симонович – эскиз картины, находящейся в Русском музее. Портрет написан совсем молодым в ту пору художником Валентином Серовым по прижизненным фотографиям и по воображению. В левом углу холста любопытная надпись: «Портрет работы В. Серова. Подлинность удостоверяю. Савва Мамонтов». Холст долгое время встречал зрителей в экспозиции галереи, сейчас картина находится в запасниках, и молодые зрители с произведением не знакомы.
Серов, будучи значительно старше двоюродной сестры, курировал первые шаги Нины в творчестве, учил на своем примере честному отношению к натуре. Валентин Александрович, его друзья художники М. Врубель, В. Дервиз, бывавшие в доме, развивали вкус и глаз, постоянно рисовали, усаживая позировать старших сестер. Глядя на них, стала рисовать и шестилетняя Нина. Первым ее портретом-наброском стал профиль Врубеля. Девочка жила в атмосфере, которая не оставляла выбора — искусство постепенно становилось смыслом ее жизни. «Заботы Серова о моем рисовании начались очень давно. Приезжая из Москвы, Серов всегда привозил мне альбом, как стимул для рисования», – вспоминала позже художница.
Читая воспоминания Нины Яковлевны, не перестаешь удивляться глубокому пониманию, поддержке, безусловной любви, которые царили в доме. «Меня поразила высота культуры, в которую я попал», – вспоминал впоследствии свое первое впечатление о семье будущий муж Нины Иван Ефимов. Знакомство молодых людей произошло в художественной школе Званцевой, где они оба учились, а Серов преподавал. Здесь, в школе Званцевой, соединились две удивительно яркие личности, творившие долго и плодотворно, сумевшие не потерять себя с приходом новой революционной реальности.
Огромную роль в жизни и творчестве семьи Симонович-Серовых-Ефимовых сыграло Домотканово — усадьба в Тверской губернии, которая принадлежала их другу и родственнику художнику Дервизу. Вспоминая об этом удивительном месте в своих записках, Нина Симонович писала: «В Домотканове вместе с ароматным воздухом полей проникали в самую душу, в той или иной мере, засевались на всю жизнь идеалы гуманности и чести». С этим оазисом творчества и «местом силы» связано и важнейшее событие в жизни молодой семьи Ефимовых: «Мы венчались в Домотканове весной 1906 года – вспоминала Нина Яковлевна – в сельской церкви в Синцове и все лето жили здесь, в привычном, родном мне Домотканове».
В Пермской коллекции мы храним изображение уголков этой усадьбы — пастель «Конный двор в Домотканово» (1902) В. Серова, рисунки «Лошадь Сашка» (1896) и «Домотканово» (1906) Н. Симонович.
Чуть позже, увлекшись искусством силуэта, художница создает в 1907 и 1911 годах несколько портретно-жанровых композиций «Серов в Домотканове», ставших известными и воспроизводившимися в печати.
Силуэт был для Нины, по ее выражению, «идеальной графикой». В древнем искусстве силуэта изображение подобно тени объекта. Невозможно показать в этом виде искусства черты лица изображаемого, и художник должен особое внимание уделить выразительности линии. Силуэт был основой теневого театра, который Нина и ее муж пропагандировали и развивали. Уже в 1920-х, когда театр захватил Симонович с особой силой, в силуэтной технике были выполнены портреты мужа — И. Ефимова, мужа племянницы — художника В.Фаворского, ученого, философа П. Флоренского. Все они хранятся в Пермской коллекции.
Красной нитью через все творчество мастеров проходит тема тетра. В основе театральной деятельности лежало убеждение, что «театр силуэтов, как и кукольный – театр не актера, а художника». Куклы мастеров были необычны и в колористическом, и в пластическом отношении. В «Театре Ефимовых» все было поставлено на уровень самого высокого искусства. Совместный эскиз к «Сказке о попе и работнике его Балде» А.С. Пушкина из нашего собрания, дает нам представление о том, как динамичны были ростовые куклы, создававшиеся по этим эскизам.
Как вспоминала Нина Симонович, «За период с 1917 по 1922 год мы дали вдвоем с мужем 500 спектаклей на нашей складной, передвижной сцене. Мы вдвоем делали всех кукол». Именно тогда, в 1920-м, в разгар гражданской войны, энергичная и вовлеченная в динамичную жизнь художница отправилась на «Агит-барже» (плавучем театре) по Волге и Каме. Добралась и до Перми, где было дано несколько театральных представлений.
Но бурная театрально-пропагандистская жизнь не вытесняла из жизни и других видов творчества. Нина Яковлевна принимает участие в работе объединения «Маковец», сотрудничает с Конаковским фаянсовым заводом, работает в графике и живописи. Одной из тем, увлекших Нину Симонович и Ивана Ефимова в рисунке и скульптуре была «тамбовская тема», к которой мастера обращались и в 1910-х, и 1920-х годах. «Статная красота мужиков и баб, суровость деревень овладевала мною», – писала художница в воспоминаниях. Тамбовские бабы как образ заинтересовали и Ефимова, его поразила «благородная красота лиц, почти греческая, античная торжественность поступи». В Пермской коллекции — гравюра «Бабы» (1914) Ивана Ефимова, рисунок «Тамбовская дева в бусах» (1925), «Тамбовская женщина» (1927) Нины Симонович-Ефимовой.
Темпераментная кисть живописца в руках Нины Симонович рождала образы сильных, целеустремленных людей. Глубокий мастер, она умела разглядеть внутреннюю силу своих моделей, и не просто рассмотреть, но и донести до зрителя образы истинных героев своего времени. Монументальный холст «Метростроевки» (1934), приобретенный Пермской галереей в 1970 году у сына художников Адриана Ивановича Ефимова, создан в эпоху героического первостроительства московского метро.
В письме мужу Симонович писала: «Кончила вчера своих двух девиц-метростроевок. Они в рабочих брезентовых штанах. Начала прямо на холсте маслом без композиции. К удивлению — вышло, и даже компоновалось…» Уже тогда, в 1930-х, многие исследователи утверждали, что можно говорить о «стиле Симонович-Ефимовой — особом приподнято-героическом». Живописная манера ее холстов, как бы не вполне законченных, оставляющих возможность дальнейшего движения, невольно притягивала и притягивает зрителей и через десятилетия. «Вы, Нина Яковлевна, всегда необычны. Ни к кому не применю…», — слова художника Бориса Шергина емко отражают суть этой прекрасной, вдохновенной личности.
Иван Семенович Ефимов наиболее известен как скульптор-анималист. Он был создателем своеобразных стилевых решений, пропагандистом новых скульптурных материалов. Убедительные, живые изображения он мог сделать из чего угодно – проволоки, стекла, керамики, дерева. Любивший стихии солнца, воздуха и воды, Ефимов создавал пластическое оформление фонтанов, декоративную садовую скульптуру. В Пермском собрании хранится «Дельфин» (1937) из кованой меди на стеклянном шаре — эскиз фонтана «Юг» на Химкинском речном вокзале.
Фонтан этот — несомненная удача скульптора, а четыре дельфина на стеклянных шарах делают композицию легкой и пространственной. «Особенный художник… Не скульптор, а изобретатель новых форм», - так говорил замечательный русский график Владимир Фаворский о своем друге и родственнике Иване Ефимове.
Скульптура «Добыча золота» (1936), созданная из фаянса, представляет нам еще один излюбленный материал художника: «работаю в фарфоре и фаянсе, удовлетворяю свою давнюю страсть…какой прохладной радостью наполняет он душу!»
Произведения год от года становились красочнее, и в этой красочности художник видел стиль своего времени. В 1930-х годах Ефимов был одним из тех, кто дал толчок развитию монументального фаянса и майолики в советском искусстве.
Будучи известным как скульптор, мастер был и непревзойденным рисовальщиком. Своеобразие пластического языка Ефимова-скульптора во многом идет от того, что все его скульптуры рождались из графических образов. Рисовал художник много, день свой он всегда начинал с рисования, как он сам говорил, «для разгона руки». Рисовал одной линией, непоколебимо, сразу с нужным нажимом, никогда не пользовался резинкой. Иван Ефимов часто рисовал вместе с Валентином Серовым, особенно в последние годы жизни мастера, когда тот был особенно близок с Ефимовыми. Особая музыкальность линии в графике Ефимова чем-то напоминает рисунки Серова, у которого молодой художник учился строгому отбору деталей и обостренному чувству линии. Не любивший вычурности сам, Серов передал свою любовь к простоте Ивану Семеновичу. Любимая фраза Серова: «Где просто, там ангелов со сто» стала одной из заповедей начинающего мастера.
К началу ХХ века относится рисунок «Лань» (1910) из коллекции оригинальной графики Пермской галереи, где уже чувствуются основные принципы, которым художник будет следовать всю жизнь.
Зверей и птиц Ефимов изображал с особой изобретательностью и свободой, находя для каждого свои особые характеристики.
В графических работах Ефимова оживали и античные мифы. Мы храним великолепный лист «Овидий. Золотое руно» (1936), выполненный на цветной бумаге – художник часто использовал такой прием для колористического обогащения рисунка.
В богатой на события жизни Нины и Ивана Ефимовых было все: учеба изобразительному искусству у лучших мастеров эпохи в России и Франции, творческие путешествия по Европе, увлечение театром кукол и искусством силуэта, скульптура, живопись, книжные иллюстрации, гравюра — широта художественных пристрастий огромна. Две самостоятельные, значимые художественные личности творили рука об руку, поддерживали, подсказывали, делились друг с другом находками и идеями. При этом был у Нины Яковлевны и еще один редкий дар — «не насилуя, и ничего не навязывая, она охраняла мою жизнь и творчество», – писал Иван Ефимов о жене. «Я твердо знаю, что без нее моя жизнь пошла бы по совсем другой дуге, и жаль, что для познания истины нельзя узнать, на сколько градусов она была бы ниже». Не заискивая перед властью, не добиваясь правдами и неправдами званий и привилегий, они искренне и страстно работали, создавали произведения, которые живо интересны нам и спустя сто лет. И, думается, слова великого русского поэта Бориса Пастернака как нельзя лучше выражают то, что негласно всегда царило в этой творческой семье:
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех…
Яркие фигуры на небосклоне искусства ХХ века. Как хочется, чтобы о них помнили.
