Александр Матвеев и Зоя Мостова — две уникальные творческие личности, начавшие служение искусству на рубеже ХIХ и ХХ веков. Молодые люди встретились в начале 1910-х. К этому моменту Александр – уже признанный мастер, автор многочисленных монументальных и камерных скульптур, участник знаковых объединений и выставок. Особенно много шума наделала «Голубая роза» – выставка, закрепившая в понимании зрителя понятие "русский символизм". Ее организаторами выступили Матвеев и его друзья-художники Борисов-Мусатов, Петров-Водкин, Кузнецов. Зоя в это время лишь нащупывает свой путь в творчестве. Достаточно быстро, в 1914 году, почувствовав удивительное родство душ, художники становятся супругами. Их союз продлится более полувека, Зоя и Александр всегда, и в горе, и в радости, и в жизни, и в творчестве будут опорой друг другу, а все окружающие запомнят удивительную атмосферу гармонии, царившую в матвеевском доме.
В семье «первой творческой скрипкой», конечно, был Александр Терентьевич, огромный интеллектуальный и художественный потенциал его буквально рвался наружу. В творчестве мастера не было пауз, он не просто лепил, ваял скульптуры, он дал жизнь художественной системе, явив миру «школу Матвеева».
Зоя Яковлевна создавала в своих картинах и рисунках особый «музыкальный» строй гармонии и красоты, совмещая творчество со «служением» жены художника, и за те шедевры, которые были созданы скульптором, мы можем сказать спасибо и его спутнице. Она – как якорь, крепко сцепленный с жизнью: жила, творила, радовалась мелочам, сохраняла присутствие духа. Как вспоминал искусствовед Алпатов: «С присущей ей скромностью она неохотно говорила о собственном творчестве и больше всего была озабочена судьбой общепризнанных шедевров мужа». Быть женой большого творца — талант, и Зое Мостовой он был отпущен сполна. Художественная и человеческая судьба этой пары, разворачивавшаяся на переломе эпох, по-своему уникальна. Пережив революцию и войны, приняв новую реальность, они всегда жили и творили по высоким канонам прекрасного, и именно потому их искусство не меркнет со временем.
У нас с вами есть возможность погрузиться в «матвеевский» мир красоты и гармонии — Пермская галерея дает нам такой уникальный шанс. Мы храним в своем собрании скульптуры Александра Матвеева, рисунки и картины Зои Матвеевой-Мостовой и именно ей, нашей землячке, можем быть благодарны за это. Зоя Яковлевна родилась в Перми в 1884 году, в семье педагогов. Вскоре после смерти отца от туберкулеза семья перебралась в Киев, потом в биографии художницы были Петербург, Самарканд, Москва. В Пермь она приедет уже только в конце 1960-х, увидит свою малую родину, дом, где родилась. Художественное наследие Матвеевых — произведения скульптуры, живописи, графики – после их смерти, по решению комиссии по наследованию, в 1970-е годы уйдут в коллекции нескольких музеев России, в том числе, на родину Зои Яковлевны в Пермь.
Пересказывать биографии художников — неблагодарное занятие. Мы, не ставя перед собой глобальных задач, просто вглядываясь в картины, рисунки, скульптуры из пермской коллекции, пройдем по «матвеевским адресам», почувствуем, даже через годы, что жили и творили эти два прекрасных мастера «на одной волне».
Александр Матвеев поработал за свою жизнь практически во всех видах скульптуры — он создавал садово-парковые ансамбли и мемориальные памятники, барельефы и станковые портреты, в его наследии мелкая пластика и эскизы неосуществленных работ. Более четверти века отдал художник преподаванию, воспитав талантливых учеников. Был он и крупным общественным деятелем, но успевая работать на поприще защиты художественных ценностей, занимая пост директора Академии художеств, всегда говорил про себя «у меня не было биографии вне творчества». Скульптуры Матвеева — событие в русской скульптуре. Новаторская пластическая система, автором которой он стал, восхищает, волнует, заставляет пытаться повторить ее уже не одно поколение скульпторов.
Зоя Матвеева-Мостова профессионально занималась живописью и графикой, но до поры до времени ее творчество оставалось «в тени», было незнакомо широкому зрителю и даже художественной критике. Зоя Яковлевна не вписывалась в «магистральную линию» советского искусства, и, обладая удивительной скромностью, в лидеры не стремилась. Только с течением времени стал понятен истинный масштаб ее дарования. Лирический характер ее искусства, музыкальность, гармоническое спокойствие, внутренняя содержательность созданных ею образов роднит ее живопись и графику с пластикой Александра Матвеева и еще одного «голуборозовца» – Павла Кузнецова, близкого друга семьи. Как вспоминал один из друзей семьи Матвеевых, скульптор Рабинович, «Она жила в окружении чуда. Это сохранилось в ней до конца». Именно в работах Зои Яковлевны из нашего собрания мы можем увидеть, проследить, наметить пунктиром ту постоянную и неразрывную связь, которую подчеркивали ученики и друзья Матвеевых — «они были единым целым». Художница довольно часто в своих рисунках тем или иным образом выражает свою «вовлеченность» в творчество мужа: включает в свои натюрморты и пейзажи скульптурные произведения, в работе с натурой использует пластические «матвеевские» приемы, пишет знаковые для супругов места.
Середина 1910-х, Петербург. Художники Матвеевы ищут подходящее для жизни и творчества жилье. Большого размаха позволить себе Александр и Зоя не могли, была подыскана скромная квартира-мастерская на Васильевском острове. Зоя, обустраивая жизнь и быт молодой семьи, в это время меньше выставляется и пишет, но Пермской галерее повезло, в нашем собрании хранится небольшой холст, созданный в это время — «Интерьер на 18 линии». Перед нами комната, где прошли насыщенные творчеством десять лет жизни. До 1923 года она будет одновременно и мастерской, и столовой, здесь будут задумываться и осуществляться многие шедевры скульптора. Тональное звучание полотна, неяркое и гармоничное, как считают исследователи, «петербургское» – будет характерно для Мостовой и позже в ее интерьерах 1930-х.
Именно во время жизни здесь в 1914-1916 годах Матвеев работает над скульптурами для усадьбы сахарозаводчика и мецената Харитоненко. Компания Александру Терентьевичу подобралась хорошая — вместе с ним над оформлением усадьбы и церкви в ней работают Рерих и Коненков. Часть работ Матвеева была переведена в материал и вошла в ансамбль, а вот надгробие Харитоненко осталось лишь в эскизах. Один из его вариантов хранится в собрании Пермской галереи.
Очень интересен и рисунок Зои Матвеевой, вписавшей один из таких вариантов надгробия (а их было несколько) в парковую среду.
В 1923 году Матвеевы перебираются в огромную квартиру-мастерскую на Набережной Лейтенанта Шмидта, где были прекрасные возможности для творчества и где художники прожили до 1941года. Открывающийся великолепный вид на Неву из окон квартиры-мастерской на набережной вдохновлял Зою Яковлевну на создание удивительно гармоничных, воздушных пейзажей. Архитектура Ленинграда, парусники на водной глади Невы часто появляются в это время в ее работах. В творчески плодотворный период жизни Зоя Матвеева много выставляется, становится членом Союза художников, определяется как оригинально мыслящий мастер и человек.
Александр Терентьевич в эти годы активно преподает, работает творчески. В 1923 году мастер создает серию небольших фигур обнаженной женской модели. Переведенные в фарфор и выпускавшиеся на Ленинградском фарфоровом заводе (ЛФЗ), они получили массовое распространение. В 1925 на выставке в Париже эти работы будут отмечены золотой медалью. Скульптуры «Заноза», «Надевающая туфлю», «Купальщица» представлены в коллекции скульптуры пермской галереи.
Мы храним и один из бесспорных шедевров мастера — «Автопортрет», законченный перед самой войной. В нем воплощены все лучшие черты человека: сила духа, высокий интеллект, непреклонная воля. В «Автопортрете» скульптор передает не мгновение, а суть, вывод из своих размышлений о характере. Эта гениально вылепленная голова, по мнению исследователей творчества Матвеева, явилась результатом философского осмысления эпохи.
В 1941 году, с началом Великой Отечественной войны, Матвеевы покидают Ленинград. Четыре года эвакуации они проведут в Самарканде, где мастер будет преподавать студентам скульптурных отделений Московских и Ленинградских вузов. Бесценны для нас свидетельства его учеников: «Александр Терентьевич приходил из старого города. Шел минут тридцать под палящим солнцем, так как проживал в Регистане. Стараниями Зои Яковлевны он имел, можно сказать, элегантный вид: легкий светлый костюм, белая шелковая рубашка-апаш, башмаки, начищенные до блеска. В необычных условиях, в которых протекали наши занятия, взаимоотношения с Александром Терентьевичем сложились простые и сердечные. Много значили уроки и сердечная близость к учителю в те трудные годы, когда было так важно сохранить себя, не раствориться в житейских мелочах».
Несмотря на тяжелые и непривычные условия, художники активно работали и в эвакуации, Зоя Яковлевна в любых обстоятельствах умела создать возможности для творчества. Скульптор Рабинович вспоминал: «Спокойно, взяв себя в руки, работала она в эвакуации, не теряя способности восхищаться и удивляться окружающей ее жизни». Зоя Яковлевна создает в Самарканде произведения, составившие своеобразную сюиту, посвященную Средней Азии. Самаркандские маленькие пейзажи, выполненные маслом и акварелью — это этюды, написанные в непосредственном контакте с натурой.
Александр Терентьевич в Самарканде работает над эскизами к памятнику Алишеру Навои (не осуществлен), но даже подготовительные работы стали одной из вершин творчества мастера. Матвеев сумел через пластику тела старого таджика, опирающегося на посох странника, дать почти физическое ощущение человеческой мудрости и стойкости.
После возвращения из эвакуации Матвеевы выбирают местом жительства Москву. Зоя Яковлевна по-прежнему много работает в пейзаже — Прибалтика, Крым, куда супруги выезжают в дома творчества, виды Верхней Масловки, часто написанные прямо из окна — все эти работы хранятся в Пермском собрании.
На протяжении всей жизни Матвеева-Мостова писала натюрморты с цветами. Обычно они создавались в один сеанс, художница стремилась написать цветы в короткий период их жизни, часто намеренно создавая ощущение их незаконченности. В Пермском собрании таких живых, ясных по настроению натюрмортов немало.
Александр Терентьевич в Москве продолжает преподавать и работать над проектами памятников, но в 1948-м, попав под каток кампании по борьбе с космополитизмом, вынужденно оставляет педагогическую деятельность. Это событие подорвало силы уже немолодого художника. Отлученный от любимых учеников, Александр Матвеев потерял одну из опор своей жизни. Скульптор продолжает работать творчески, выставляется, в том числе и на международных выставках, но прогрессирующая болезнь становится причиной его ухода из жизни в 1960 году.
Зоя Яковлевна, тяжело пережившая смерть мужа, не сразу смогла вернуть силы для творчества. Только через два года она решилась снова заняться живописью. Плодотворность последнего периода жизни Зои Мостовой может быть сравнима с целой жизнью художника в искусстве. Трудно было даже предположить, что все это многообразие сюжетов, эта феерия цвета была создана уже немолодой художницей. Она пишет совершенно различные темы и сюжеты — жанры, натюрморты, портреты, пейзажи и их основной источник — окружающую ее действительность. Этими чудесными светлыми работами невозможно не плениться — в них непосредственность восприятия, любовь к жизни, сохраненная, невзирая на все удары судьбы.
Проходят годы, сменяются поколения, но настоящая красота — вечна. Все так же застывают люди перед скульптурами-откровениями Александра Матвеева. Все так же освещают ровным и теплым светом мир вокруг акварели и картины Зои Мостовой. Два художника, мужчина и женщина. И, кажется, про них великий Антуан де Сент-Экзюпери сказал:
Любить — это не значит смотреть друг на друга
Любить — это вместе смотреть в одном направлении.
